Место литературы в общественном сознании занимает история. Этот вызов времени почувствовали и литератор Акунин, и государственный деятель Мединский, и каждый ответил на него. Почувствовали ли его академические историки?

В субботу, 1 октября, министр культуры России Владимир Мединский в Государственном историческом музее прочел открытую лекцию на тему «Иван IV в сказаниях иностранцев XVI –XVII веков: утверждение стереотипов» .

По словам Мединского, лекция основана на части текста его докторской диссертации.

На одном из первых слайдов лектор демонстрирует знаменитую картину Ильи Репина и задает аудитории вопрос о том, как она называется.

Одинокая реплика «Иван Грозный и его сын Иван» тонет в хоре, отвечающем: «Иван Грозный убивае своего сына». Необходимый эффект достигнут – на таком простом примере мы видим, насколько распространены негативные стереотипы в отношении знаменитого царя.

Суть выступления сводилась к тому, что актуальные и по сей день представления о России как о стране рабов и тиранов, требующей освобождения путем иностранной интервенции, сложилось в сочинениях иностранцев о правлении Ивана Грозного, пик публикации которых пришелся на ту эпоху, когда наша страна переживала Смуту, сопровождавшуюся иноземными интервенциями.

По окончании выступления последовали традиционные вопросы, на которые лектор с явным удовольствием давал развернутые ответы, и все уже было приготовились расходиться, когда из зала раздалось:

«4 октября в Екатеринбурге состоится заседание диссертационного совета при Уральском федеральном университете, на котором будет рассмотрен вопрос о лишении вас степени доктора исторических наук. Как вы к этому относитесь?»

По первой реакции Мединского было видно, что вопрос вряд ли был срежиссирован заранее. Впрочем, он не растерялся и ответил, что никакой проблемы в этом не видит, ученая степень для него не самоцель, а в целом он уверен в своей диссертации и не боится критики.

Вопрос этот расставил все на свои места – лекция стала своеобразным ответом критикам Мединского накануне рассмотрения специально назначенным ученым советом его докторской диссертации, защищенной еще в 2011 году. Заметный интерес к мероприятию (вместительный зал был полон, присутствовала пресса) был явно подогрет скандалом.

Даже в оценке выбора места повторного обсуждения диссертации Мединского мнения наблюдателей разошлись.

Одни считают, что скандальное заседание убирают подальше с глаз федеральной прессы и интересующейся публики, другие полагают, что в известном своим либерализмом Екатеринбурге давление властной вертикали на ученых менее ощутимо, чем в Москве.

Публике, засевшей в противоположных политических окопах, конфликт видится следующим образом.

Либералы думают, что очередной чиновник купил себе диссертацию и соответствующую «корочку», а поскольку уровень подобных коммерческих «исследований» традиционно невысок, то еще и запятнал себя плагиатом – т. е. «некорректными заимствованиями» – из трудов настоящих ученых.

Патриоты же полагают, что на диссертацию Мединского ополчилась либеральная общественность, которую «корежит» от того, что на пост министра культуры в кои то веки назначен русский патриот.

Как вы, наверное, уже догадались, неправы и те и другие.

Процитирую здесь одного из инициаторов лишения Мединского степени, доктора философии Ивана Бабицкого:

«Мы констатируем, что работа Мединского с вероятностью 99,95% написана им самим».

Это важная деталь, которая задает нам весь ракурс рассмотрения проблемы.

Она позволяет понять истинные мотивы, которые побудили Мединского к написанию своего труда – это не получение ученой степени любой ценой, т. е. решение сугубо личных задач, а действительно живой, я бы даже сказал – азартный, интерес к заявленной теме.

Этот интерес невозможно не заметить. Во время субботней лекции Мединский стремился показать аудитории, что тексты и события эпохи раннего модерна – это не «преданья старины глубокой», для чего все время переносился в современность.

К месту упоминались вторжения Запада на Ближний Восток, сбитый в небе над Донбассом авиалайнер и другие актуальные темы наших дней.

Поверьте, мне доводилось видеть лекции, читаемые чиновниками, политиками или даже научными работниками по формальной необходимости и разнарядке – выступление министра культуры походило на них менее всего.

Эта оговорка специально адресована тем, кто с историей конфликта знаком поверхностно, поскольку сами инициаторы и сторонники лишения Мединского звания доктора исторических наук на сегодняшний день сосредоточили свою критику совершенно на другом.

Претензии к диссертации Мединского распадаются на три основных группы. Во-первых, это претензии фактологического характера, вопросы к общей научной эрудиции автора и адекватности тех или иных используемых им формулировок.

Мне бы не хотелось участвовать в обсуждении того, является ли Пикколомини итальянским или немецким гуманистом (я бы вполне удовлетворился определением «римский» – так были бы и имперские волки сыты, и папские овцы целы).

Или, например, спорить о том, могли ли московские воины бегать или им полагалось скакать (тем более что, как показал один из критиков работы Мединского, в первоисточнике они не делают ни того ни другого).

Вторая порция критики касается чрезвычайно важных при защитах диссертаций формальных вопросов (иногда может показаться, что некоторые советы вообще интересуются только ими).

На мой взгляд, самым наглядным примером замечаний этого рода является действительно не самое удачное название работы, не соответствующее ее содержанию.

Однако вина за этот, а равно и большинство других аналогичных недостатков, лежит целиком и полностью на научном консультанте Мединского, секретаре диссертационного совета, в котором он защищался, на его официальных оппонентах и рецензентах, да и на членах совета в целом.

Как весь этот внешне могучий научный квалификационный механизм мог настолько откровенно наплевательски отнестись к доверенной им рукописи не последнего в стране человека, я, честно говоря, объяснить не могу.

Вот уж где бы стоило ставить вопросы о научной компетентности и служебном соответствии.

Люди, которые надоумили Мединского трансформировать его историческую публицистику в диссертацию, крепко подставили его, не ударив пальцем о палец для того, чтобы придать тексту необходимые формальные признаки.

Именно на этой стороне дела вполне оправданно сделан акцент в направленном в Министерство образования и науки заявлении за подписью д.и.н. В. Н. Козлякова, д.и.н. К. Ю. Ерусалимского и PhD И. Ф. Бабицкого.

Честно говоря, лично мне текст этого заявления показался не лучшим образом структурированным, а сама аргументация не всегда удачной, однако это лишь моя собственная весьма субъективная оценка.

Во вступлении к субботней лекции сам Владимир Мединский сказал, что его попросили сделать ее как можно более научной, но он, тем не менее, пообещал не перегружать аудиторию. Именно сомнения в степени научности диссертации министра и составляют третий блок обвинений в адрес его работы.

Для начала несколько цитат.

Автор показывает, что в отечественной и зарубежной историографии, а вслед за нею и в общественном мнении сложились устойчивые представления об Иване IV как эталонном тиране и бездарном правителе, который, удалив от себя мудрых советников и помощников, своими действиями разрушил все благие начинания начала своего правления и привел Россию к глубочайшему кризису.

По мнению автора, такая оценка деятельности Ивана Грозного, с одной стороны, однобока и не учитывает специфических условий, в которых пришлось действовать Ивану, а с другой стороны, изначально политизирована и идеологизирована, будучи созданной и последовательно развиваемой в условиях острой политической борьбы, характерной для России XIX в.

Между тем, как доказывает автор, комплексный подход к внутренней и внешней политике Ивана IV и его «правительства» с учетом сложных условий, в которых им приходилось действовать, позволяет утверждать, что гиперкритический взгляд на деятельность первого русского царя серьезно искажает историческую действительность».

Нет, это не отзыв на работы Владимира Мединского, это аннотация к статье доктора исторических наук, специалиста по эпохе Ивана Грозного, профессора Белгородского университета В. В. Пенского.

А вот что этот исследователь пишет о роли, которую сыграло сочинение имперского дипломата Герберштейна, которого Мединский столь неакадемично величает «фальсификатором».

«И случайно ли, что именно в это время (в разгар Казанской войны – А. В.) появляются на свет моментально ставшие бестселлером «Записки о Московии» имперского дипломата С. Герберштейна, неоднократно бывавшего в России при Василии III и заложившего основы «черной легенды» о Московии как «стране рабов, стране господ» под властью тирана?»

Надеюсь, из этих фрагментов можно составить мнение и о взглядах такого авторитетного специалиста, как В. В. Пенской, на эпоху Ивана Грозного и на оценку русской государственности в целом.

А теперь еще одна цитата:

«...исполнение замысла о «всестороннем исследовании всего комплекса сочинений иностранцев о русском государстве XVI –XVII вв.» я считаю явно неудовлетворительным.

Автор имеет очень слабое представление о методике работы с источниками, и уже одно это обстоятельство обесценивает сделанные им выводы как построенные на весьма шатком основании, не говоря уже обо всем остальном».

Это уже из отзыва В. Пенского на диссертацию В. Мединского. Как видим, дело здесь вовсе не в идеологизированном неприятии позиции министра. Проблема в другом.

Еще более резко она обозначена в отзыве другого известного специалиста по русской истории раннего модерна к.и.н. Алексея Лобина:

«Мединский оценивает источник с позиций собственных представлений об эпохе и выдает свои субъективные оценки за объективизм.

То есть вместо анализа текстов сочинений XV –XVII вв., их списков и изданий, выявления текстуальных заимствований, источников информации, политических воззрений авторов, идеологических составляющих и т. д. диссертант с дилетантской легкостью рассуждает о том, что записки такого-то путешественника «не несут негативной окраски» по отношению к России, а у этого сплошной негатив, тот врет, а этот преувеличивает.

Такой подход представляет собой яркое свидетельство наивных представлений Мединского о критике исторического источника».

Как вы видите, и здесь нет никакой политизации в оценках работы Мединского. Главная претензия профессиональных историков к министру заключается в его непрофессионализме как исследователя.

Ученый может ошибаться, но ошибаться он должен «правильно», соблюдая при этом все методические процедуры исследования. Точно так же и достоверные результаты исследования могут иметь научное значение только при условии, что получены они с соблюдением этих процедур.

Обывателю такая формулировка может показаться абсурдной, но дело обстоит именно так, и именно поэтому научное знание, не доступное каждому, имеет столь высокую цену.

Впрочем, помимо метода у научного знания есть второй немаловажный признак.

Знаменитый питерский археолог, теоретик и историк науки (известный, между прочим, своими весьма либеральными взглядами) Л. С. Клейн в первом томе своей «Истории археологической мысли» говорит о том, что у науки два основных признака: «научная задача (проблема) и научный подход (метод)».

И если к оценкам научности подхода Мединского мне нечего добавить, то вот о научной задаче, которую он перед собой ставит, мне хотелось бы порассуждать.

Существует ли поставленная Мединским проблема?

Который день весь русскоязычный интернет обсуждает новый клип Робби Уильямса – , спевшего о вызывающей роскоши российских олигархов. Party like a Russian – призывает Уильямс, на фоне роскошной библиотеки поглощая гречку в окружении балерин, марширующих под бой барабанов.

Как говорится – «художник так видит», но вот в выяснениях, как именно «так», ломаются копья в русском «Фейсбуке».

Писатель Захар Прилепин

17 октября 2016 года Иван Бабицкий направил письмо министру образования и науки О.Ю. Васильевой.

Министру образования и науки

Российской федерации

Д.и.н. Ольге Юрьевне Васильевой

125993, Москва, Тверская ул., д. 11

От Ивана Фёдоровича Бабицкого, Ph.D.,

(адрес заявителя скрыт при публикации заявлеия в СМИ)

Уважаемая Ольга Юрьевна,

4 октября с.г. в Уральском федеральном университете состоялось заседание диссертационного совета Д 212.285.16, посвященное рассмотрению заявления о лишении Владимира Ростиславовича Мединского учёной степени доктора исторических наук, какое заявление было направлено в Министерства образования и науки РФ д.и.н. В.Н. Козляковым, д.и.н. К.Ю. Ерусалимским и мною самим.

Через несколько минут после начала заседания председатель совета Д.А. Редин зачитал присутствующим письмо В.Р. Мединского, полученное утром того же дня, в котором тот просил перенести рассмотрение дела на другую дату в связи с невозможностью лично прибыть в Екатеринбург 4 октября. После этого, и перед тем, как вопрос о переносе рассмотрения был поставлен на голосование, Д.А. Редин зачитал и второе письмо на имя ректору УрФУ и самого председателя, подписанное Главным учёным секретарём ВАК Н.И. Аристером, следующего содержания:

«Уважаемые Виктор Анатольевич и Дмитрий Алексеевич!

В Высшую аттестационную комиссию при Министерстве образования и науки РФ поступило заявление Владимира Ростиславовича Мединского, в котором он сообщает следующее: он планировал быть сегодня на заседании диссертационного совета по рассмотрению заявления о лишении его ученой степени доктора исторических наук; однако в связи с необходимостью присутствия в составе делегации на встрече президентов России и Казахстана 4 октября сего года он не сможет принять участие в заседании диссертационного совета. В связи с вышеизложенным В. Р. Мединский просил 4 октября 2016 года снять с повестки заседания диссертационного совета вопрос о рассмотрении заявления о лишении его ученой степени доктора исторических наук и перенести рассмотрение этого вопроса на другое заседание. С учетом вышеизложенного Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования и науки РФ информирует вас о необходимости отмены 4 октября 2016 года заседания диссертационного совета по рассмотрению заявления о лишении Мединского ученой степени доктора исторических наук» .

В соответствии с действующими нормами законодательства РФ вопрос переноса заседания диссертационного совета по просьбе соискателя находится полностью в компетенции самого совета и в силу этого решается на месте открытым голосованием, как это и произошло в действительности в данном случае. Таким образом, «информируя совет о необходимости» отмены рассмотрения моего с коллегами заявления на заседании 4 октября, г-н Аристер грубо вмешался в его работу и фактически от имени ВАК в приказном порядке сообщил членам совета, как им следует голосовать - иными словами, оказал на них прямое и бесцеремонное давление. Я был свидетелем вышеописанной сцены, поскольку присутствовал на заседании будучи одним из заявителей по делу.

Я полагаю такой образ действий г-на Аристера недопустимым с любой точки зрения, а учитывая последовавший через три дня отзыв дела Мединского из УрФУ - и прямо скандальным. По моему мнению, подобными действиями, препятствующими к тому же своевременному и объективному рассмотрению специалистами откровенно антинаучной диссертации министра Мединского, руководство ВАК дискредитирует в глазах научного сообщества своё ведомство и Министерство образования и науки в целом, навлекая на себя вполне естественные в подобной ситуации подозрения в необъективности, заискивания перед вышестоящими и готовности поступаться принципами, защищая лженауку.

В связи с этим требую провести официальное разбирательство и, если вина Н.И. Аристера подтвердится, наложить на него соответствующее взыскание в форме увольнения. Я убеждён, что после такого явного и непростительного превышения полномочий, идущего вразрез с действующим законодательством РФ, г-н Аристер не может оставаться Главным учёным секретарём Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки РФ. Такое требование является моим безусловным правом как одного из заявителей по делу, своевременному рассмотрению которого помешали описанные противоправные действия. О результатах разбирательства прошу сообщить мне по указанным выше адресам (почтовому и электронному).

Видеозапись заседания, подтверждающая истинность моих слов и сделанная присутствовавшим на заседании членом Президиума ВАК С.Ю. Бершицким, размещена в открытом доступе на интернет-ресурсе www.youtube.com (https://www.youtube.com/watch?v=Wpmt6WdSZzQ). Прилагаю также копию на электронном носителе.

Приложение: 1 электронный носитель (DVD).

Иван Бабицкий, член сообщества «Диссернет», филолог:

Мединский лукавит, что он просто патриотический историк, которого в чем-то обвиняют. К нему есть целый ряд претензий, и ни на одно серьезное обвинение ему ответить нечем.

Патриотические историки позволяют себе делать оценочные суждения, но даже они должны соблюдать профессиональные нормы, главная из которых — объективность исследования.

У Мединского все иначе. В своем ответе критикам диссертации, опубликованном в «Российской газете», он совершенно открыто говорит , что миф — это факт. Он объясняет совершенно прямо: не важно, что там было на самом деле, важно, что наш народ в это верит.

Основные проблемы с его диссертацией такие:

Методология научного исследования. Она построена не на объективности, а на соответствии интересам государства.

В тексте диссертации детские ошибки: Дания у Мединского — не Скандинавия, церковнославянский и русский языки в XVI веке — это одно и то же, а папа римский Пий II был немецким гуманистом, потому что работал секретарем германского императора.

Следующий момент — аргументация. Мединский приводит данные из источников (сочинений иностранцев о России) и потом пишет, «как было на самом деле», не ссылаясь ни на что. Достоверность источников определяется их комплиментарностью по отношению к Руси. По непонятному принципу он использует одни сочинения и не рассматривает другие. Он пишет по источникам, не зная языков, на которых они написаны, и пользуется при этом не научными современными переводами, а переводами XIX века, цитируя их вместе со всеми ошибками.

И наконец, Мединский игнорирует научные исследования зарубежных коллег. В тексте нет ссылки ни на один авторитетный источник из зарубежной науки, а так как в диссертации рассматриваются тексты иностранцев, это по меньшей мере странно.

Проблема еще и в том, что он не просто добавляет свои оценки к историческому исследованию, он заменяет любое исследование реконструкцией собственного сочинения. Совершенно не стесняясь говорит, что так только делать можно и нужно.

«Диссернет» проверял в книжной палате наличие пяти монографий, указанных в первой версии автореферата диссертации. Мединский выдумал эти монографии, они не существуют в природе. Он вписал их в автореферат диссертации, а после защиты убрал.

Наши оппоненты говорят, что «Диссернет» пиарится, проверяя научные труды только известных людей. Это ложь. У нас есть сайт, где видно, что подавляющее большинство — неизвестные люди, во многих случаях мы вообще ничего не знаем об авторе диссертации, кроме имени и фамилии.

Обычно чиновники просто покупают себе диссертации и организуют «карманную защиту». Мединский — странный случай. Защита у него явно карманная, обеспеченная его научным руководителем, который напечатал его статьи в своем журнале, был председателем совета, в котором он защищался, и так далее. При этом диссертацию Мединский писал сам. Если бы он ее купил, ему бы написали что-то куда более приличное.

Константин Аверьянов, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН:

В Белгороде будет обсуждаться не диссертация Мединского, а творчество товарища Бабицкого. Если ты называешь себя экспертом «Диссернета», как называет себя Бабицкий, то ты должен быть специалистом в своей области. Он говорит, что имеет степень по философии Флорентийского университета, но это ничем не подтверждено. Да и бумаги можно сделать какие угодно. Так что, по сути дела, он недоучившийся аспирант филфака МГУ — здесь он защититься не смог, в отличие от Мединского, к примеру.

Этот человек занимается пиаром — Бабицкого и коллег не интересует плагиат рядовых деятелей, они пытаются разоблачать тех, кто на виду. И сами садятся в лужу — в которое он составил с историками Козляковым и Ерусалимским, много тому примеров, все это видно невооруженным глазом. К сожалению, господин Бабицкий не является профессионалом. И во время заседания, я думаю, это станет ясно.

Михаил Мягков, российский историк, профессор МГИМО, советник Мединского, научный директор РВИО:

Объективность важна, нужно стремиться к ней. Но почему человек не имеет права исходить в своей работе из национальных интересов? Он что, из интересов какой-то другой страны будет исходить?

Позиция Мединского в области противодействия нападениям на Россию хорошо известна. И определенным кругам нашего населения это не нравится, им выгодна его травля, отсюда все эти придирки. Поэтому критикуют его работы, в том числе диссертацию, которая посвящена проблемам объективности освещения российской истории второй половины XV-XVII веков.

В диссертации решена крупная научная проблема, она имеет большое культурное значение. Актуальность ни в 2011 году не вызывала сомнений, ни тем более сегодня. Российская Федерация находится сейчас под санкциями, на нее оказывается очень сильное давление со всех сторон. Что Мединский разбирает в своей диссертации? Историю информационных войн, которые велись против нашей страны в разное время!

Есть несколько тезисов, к которым апеллируют противники Мединского. «Вместо принципа объективности используется принцип соответствия интересам государства». Но каждый человек воспитывается в определенной среде. И каждый историк имеет пристрастия. Для историка либерального важны гражданские свободы. Для историков-государственников — сила страны. Беспристрастный историк Нестор тоже действовал не только по заказу того или иного князя, но и под влиянием собственных убеждений. Поэтому история не бывает объективной.

Следующий тезис — «Мединский написал пять монографий, которых нет; в его статьях не исследуется то, что исследуется в диссертации, хотя по правилам должно». Это ложь! Эту критику я не принимаю.

Также указывают на нарушения регламента. «Когда Мединский защищался, в составе совета не было ни одного специалиста по исследуемому периоду». Я заявляю, что во время защиты никаких нарушений не было, все прошло по регламенту. Он же защитился!

Чтобы оценить диссертацию, нужно смотреть ее основные выводы. А они [критики] к сноскам придрались (Мединский ссылается в диссертации на писателя Платонова, отрицателя холокоста. — Прим. ред.). Они выискивают, выискивают и сами же садятся в лужу. Зачем вести такой странный, долгий поединок, в котором у них нет ни одного шанса на победу?

В открытом письме Мединского написано: «Не видеть в мифе факта — значит перестать быть историком». Как доктор наук, я просто советую: прочитайте миф о трех сотнях спартанцев и подумайте, во что он превратился. Как он живет для людей.

Валерий Рубаков, специалист в области квантовой теории поля, академик РАН, один из подписавших открытое письмо «О методах научного исследования и диссертации В. Р. Мединского»:

Главная проблема этой диссертации — не научный метод и не текст, а то, как происходило утверждение этой диссертации и ее защита. Там происходили совершенно недопустимые вещи: в список публикаций были включены несуществующие работы, а диссертационный совет возглавлял научный руководитель Мединского.

Не зря ее все-таки отправили в Белгород на пересмотр. Дополнительное рассмотрение диссертации — не редкое явление в науке. Когда я работал в экспертном совете при ВАК, такое случалось довольно часто.

Что касается сути дела: вы видели в «Российской газете» материал самого Мединского? Там просто хоть стой, хоть падай. Я думаю, этот текст многим напомнил известную антиутопию.

Диссертационный совет МГУ, который изучал диссертацию министра культуры Мединского, к удивлению его членов, был внезапно ликвидирован, — об этом накануне ректор Виктор Садовничий. Совет на базе исторического факультета ранее отказался рассматривать работу министра под названием «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV — XVII веков» по существу. Сообщество Диссернет пожаловалось в ВАК на нарушение процедуры голосования, и на следующий день диссовет МГУ перестал существовать. О том, почему ученые советы один за другим отказываются лишать Мединского ученой степени и что не так с его научной работой, в интервью The Insider рассказал член сообщества «Диссернет», один из экспертов, изучивших диссертацию министра культуры Иван Бабицкий.

Дело в том, что в узком смысле специалисты про это дело довольно многое знали, потому что первый скандал с диссертацией Мединского произошел в 2012 году сразу после защиты. В начале года историки, например, Алексей Лобин, писали про эту работу. О ни тогда не знали том, что он придумывал себе несуществующие монографии, но что такое его диссертация, они все хорошо знали.

Историки не имеют привычки лишать кого-то степени, они написали у себя в Фейсбуке или в СМИ пару статей, и тема со временем заглохла. Дальше я скооперировался с историками-специалистами по нужному периоду, и мы сделали заявление о лишении степени, тогда история снова вспыхнула.

И тут уже широкая гуманитарная общественность впала в шок — чтобы понять, что в диссертации Мединского написан дикий бред, совершенно не нужно быть даже профессиональным историком. Если говорить по существу диссертации — там есть два основных пункта. С одной стороны Мединский, что больше всего обсуждали, потому что это просто смешно, вообще ничего по теме не знает и даже в словарь не смотрит.

У него в работе написано, что у Ивана Грозного был врач бельгиец

Он пишет разные вещи: что у русских священное писание было написано по-русски в XVI веке, а у протестантов на латыни. В наше заявление это не вошло, но у него в работе написано, что у Ивана Грозного был врач бельгиец. Мединский просто не представляет себе историю совсем. Для него между XVI и XIX веком разницы вообще нет никакой.

Халтурная часть возмущает, в первую очередь, историков, которые профессионально занимались этим периодом, потому что очевидно — чтобы заниматься историей России XVI века и раньше – нужно иметь специальную подготовку.

Человек должен, как минимум, работатьв архиве и уметь читать тексты, которые скорописью на соответствующем языке писали писцы. Мединский, понятно, ни один документ XVI века прочесть не сможет, разобрать, какие там буковки. Экспертов возмутило, что он не работал в архивах, а использовал тексты прямо с сайтов, причем разных не самых уважаемых изданий. Очевидно, что он пользовался только русскими переводами, часто ошибочными.

Главное даже не это, а то, что Мединский использовал в своей диссертации понятную методологию, о которой заявил в вводной диссертации: основной критерий истинности – это интересы России. И дальше вся его работа выглядит так: он берет какие-нибудь сообщения иностранцев о Руси XV, XVI, XVII веков, и если там о Руси говорится что-то хорошее, он пишет «конечно, это правда», если говорится что-то не очень хорошее, он говорит: «Нет, это клевета, это проплачено, потому что на самом деле было по-другому». Почему и откуда он взял, как было на самом деле, он не поясняет, разве что в смысле — у нас в русских источниках другие данные, а иногда приводит какие-то другие аргументы. Главный метод Мединского – это исследовать сообщения от иностранцев о России и делить их на правдивые и ложные в зависимости от того, соответствуют ли они его патриотическим настроениям.

Главный метод Мединского – это исследовать сообщения от иностранцев о России и делить их на правдивые и ложные в зависимости от того, соответствуют ли они его патриотическим настроениям.

Иногда непонятно, что для него значит — патриотическое и не патриотическое. Например, апологетика Ивана Грозного. Я вовсе не уверен, что патриотические историки считают, что патриотизм подразумевает любовь к Ивану Грозному. А Мединский пишет, что все плохое, что говорят об Иване Грозном – это ложь.

После того, как из Екатеринбурга забрали диссертацию, 24 академика подписали коллективное письмо о том, что диссертация Мединского — лженаука: «Извините, если человек прямо и открыто пишет, что критерий истинности – это интересы России, то это не наука, а наука все-таки едина, и, как закон Ньютона, не может верифицироваться интересами России".

Причем у Мединского действительно редкий талант, он этот свой принцип истинности интересов России не просто сформулировал от своего лица, но еще и процитировал Олега Платонова, который ни разу не историк, а экономист по образованию, к тому же является известным фриком, который пишет десятками книги про иудейско-масонский заговор. Мединский его цитирует: «Как пишет наш знаменитый соотечественник и современник, выдающийся мыслитель Олег Платонов…» Одного этого хватило бы на хороший скандал в любой европейской стране.

Есть и серьезные претензии к процедуре защиты, потому что Мединского защищал его научный руководитель и коллега, академик Жуков, который был ректором РГСУ. Защищался Мединский в диссертационном совете, где этот Жуков был председателем, а все остальные члены совета — его прямые подчиненные. Председатель совета — его научный руководитель, при этом председатель может уволить любого члена совета, являясь одновременно ректором университета, в котором эти люди работают.

Председатель совета — его научный руководитель, при этом председатель может уволить любого члена совета, являясь одновременно ректором университета, в котором эти люди работают.

Очевидно, что любую диссертацию можно было защитить в таких условиях. Помимо всего прочего, в совете не было ни одного специалиста по периоду истории, описанному в диссертации, все были специалистами по ХХ веку, и пара человек по XIX. С оппонентами та же история — все три оппонента занимались XX веком, в том числе, сам Жуков.

В общем, это была скандальная карманная защита, и все предварительные публикации, результаты которых нужно выдавать перед защитой, печатались Мединским в журналах, которые издавались в этом же университете РГСУ, и где этот же самый ректор и научный руководитель Жуков был главным редактором. Мединскому даже не пришлось давать свою диссертацию профессиональному историку, чтобы хотя бы вычитать ошибки, потому что можно было не бояться, что защита не пройдет.

Очень важная история с выдуманными публикациями — перед защитой надо подавать список публикаций, Мединский придумал себе 5 монографий, указал их в автореферате, а также 10 статей. Статьи действительно были, только одна была выдуманная, а монографии были выдуманы все — потому что никаких следов их существования нет.

«Новая газета» по нашей наводке подала запрос в Книжную палату, куда должны обязательно поступать все экземпляры, были ли в палате когда-нибудь такие-то книжки авторства Мединского – в Книжной палате этих книг не видели, о чем прислали официальную бумагу. И в интернете тоже никаких следов нет.

Но это еще не все: эти 5 монографий были указаны Мединским в автореферате на момент защиты, который был вывешен на сайте организации, РГСУ, перед защитой, и на сайте ВАК.

Он висел на сайте РГСУ и ВАК, и до сих пор висит, и там указаны эти 5 монографий, в то время как в библиотеке в бумажном варианте автореферата четыре монографии аккуратно вычеркнуты, и осталась одна, совпадающая по названию с диссертацией — он явно хотел опубликовать свою диссертацию в качестве монографии.

4 из 5 монографий Мединский аккуратно подчистил, это само по себе полный ахтунг, это подмена автореферата — он послал в Ленинку не тот автореферат, который был на защите. Мне забавно видеть, что с момента, когда наше заявление было опубликовано, ни один из защитников Мединского ничего не написал про коллизию с монографиями и с публикациями. Никто не сказал, что я его оклеветал.

Все обращали внимание на другое — говорили, что я ошибаюсь, что действительно Дания – это не Скандинавия, что русский язык действительно церковно-славянский. Получается предельно простая ситуация — Мединского обвиняют в жульничестве при защите диссертации, и говорят, что он напридумывал всего и подчищал авторефераты, а Мединский на это не возражает, никто не возражает, и все довольны, главное, чтобы этот вопрос не рассматривался на диссертационном совете.

Мне кажется крайне подозрительным и трудно объяснимым, что сами члены совета узнали о том, что он распущен, от журналистов. Совет должен был функционировать еще три месяца (примерно до конца мая). После этого он действительно должен был плановым образом закрыться, потому что МГУ переходит на другую систему, и там будет новый диссовет. На том самом заседании, на котором решалась судьба Мединского, обсуждалось принятие к защите диссертаций, чем совет и занимается, и на ближайшие три месяца назначили рассмотрение не менее десяти работ. Члены совета представляли себе, что у них в течение трех месяцев пройдет 10 или 12 защит, а потом совет закроется. Сегодня оказывается, что не пройдут никакие защиты, притом, что они уже были утверждены. Похоже, что решение закрыть совет было принято внезапно, и в любом случае, даже если не сегодня и не вчера, то порядок его проведения был очень странным, даже хамским по отношению к самим членам совета, к диссертантам, которые должны защищаться на этом совете в ближайшие месяцы.

Это похоже на заметание следов. Дело в том, что в понедельник, я подал заявление в ВАК, в котором просил экспертный совет затребовать из диссертационного совета материалы заседания. Из разных источников я узнал, что при проведении заседания по Мединскому были замечены грубые нарушения, с последней части удаляли людей. Диссертационный совет не может удалять публику – это нарушение принципа гласности работы совета. Мне также известно, что на заседании другие люди расписывались за отсутствовавших членов в явочном листе.

Эти факты недоказуемы без исследования материалов заседания, и я потребовал запросить у диссертационного совета видеозапись и явочный лист. В понедельник я отнес заявление в ВАК, на утро «Коммерсант» написал о том, что такое заявление подано, правда, без деталей, а уже на следующий день совет перестал существовать.

Естественно, это не означает, что я откажусь от требований, потому что материалы заседаний все равно есть, они же не будут уничтожены, наверное. Однако не очень понятно, у кого их требовать, и в совет теперь не напишешь – совета уже нет.

Вообще история с диссертацией Мединского — горячая картошка. Для самих советов это — сложная ситуация, потому что очевидно, что никакой профессиональный историк не может сказать, что диссертация Мединского – это историческое научное исследование, без ущерба для своей репутации. С другой стороны понятно, что любой совет должен думать о себе, и конфликты с начальством ему не нужны, а Васильева с момента, как была назначена министром, однозначно выступала на стороне Мединского — советы и ВАК подчиняются министерству.

Сначала, еще в ливановское время, экспертный совет ВАК направил диссертацию Мединского в Екатеринбург в Уральский федеральный университет. Там ее приняли к рассмотрению, и высшее начальство, видимо, посчитало, что в УрФу удастся сделать так, чтобы решение было принято в пользу Мединского, поэтому они долгое время не вмешивались в процесс.

Мединский за три дня до заседания сказал, что не может приехать, но пришлет вместо себя представителей, и за 2-3 дня до заседания из Москвы в Уральский федеральный университет приехали какие-то люди и попросили дать им проект заключения, который будет вынесен на голосование.

В проекте было написано: Мединского степени лишить.

Они взяли этот документ и отвезли в Москву. В проекте было написано: Мединского степени лишить. Видимо, все взялись за голову, во вторник заседание, на заседании зачитывается заявление Мединского в присутствии четырех его представителей — четыре доктора наук приехали из Москвы представлять министра. Один из них бывший сенатор Тарло, второй Мягков, заместитель Мединского по военно-историческому обществу, Аверьянов из института русской истории, прислал министр культуры и Черниховского, политолога, — все известные люди.

И тут зачитывают заявление Мединского, что «я хочу обязательно сам присутствовать на рассмотрении моей диссертации, а сейчас не могу, потому что у меня командировка в Казахстан в составе правительственной делегации, прошу отложить рассмотрение». В этот же момент зачитывают письмо от ученого секретаря ВАК: «Информируем вас о необходимости перенести заседание».

По этому поводу мы писали заявление на имя Васильевой. Такая форма давления на совет просто беспрецедентна, я никогда не встречал подобного на десятках заседаний, в которых участвовал в качестве представителя Диссернета. Мединский попросил отложить заседание, и этот вопрос должен был решаться голосованием совета.

Ситуация скандальная, потому что понятно, что, если в этот день состоится заседание, то проголосуют за то заключение, которое за два дня до этого было отвезено в Москву в министерство, и Мединского лишат степени. В итоге совет голосует за то, чтобы перенести заседание, тремя четвертями против одной четверти, и говорит: «Через месяц рассмотрим».

Через три дня председатель ВАК забирает дело из Уральского университета, потому что они якобы пропустили двухмесячный срок, установленный на рассмотрение, и что этот срок вышел три недели назад. Понятно, что на заседании никто об этом сроке не вспоминал. Более того, после того, как заседание было перенесено, глава Высшей аттестационной комиссии Филиппов в интервью говорил: «Теперь через месяц рассмотрим». Он говорил, что у совета есть еще два месяца, а через три дня говорят: «У вас три недели назад вышел срок на рассмотрение – забираем». Забрали. Это был первый акт комедии.

Второй акт происходил в МГУ. Решили, что надо направить в другой совет, надеясь, что удастся всех уговорить проголосовать за Мединского. А может быть и не надеялись, заранее решили сделать так, чтобы не было настоящего рассмотрения, и организовали это таким образом, чтобы можно было говорить, что МГУ якобы что-то решил, а на самом деле ничего не решал.

Они отправили в совет МГУ письмо из ВАК: «Поручаем вам рассмотреть дело». В этой бумаге была перепутана одна цифра — стоял номер не совета истфака, а другой — совета факультета государственного управления. Вместо 7 поставили 0. Соответственно, 7 февраля происходит заседание совета, в повестке никакого Мединского нет. Происходит утверждение диссертаций, после чего председатель совета заявляет: «теперь у нас будут технические вопросы, пожалуйста, уйдите все, кроме членов совета». Отмечу, на заседание почему-то пришел декан истфака, который не имеет к совету никакого отношения, он даже не историк, а историк искусства.

Вот такая странная коллизия, из зала выгоняют всех, кроме членов совета. Зная все нормы, я заявил о незаконности этих действий, потому что совет работает в условиях гласности, и любой желающий может на нем присутствовать, на то это и диссертационный совет. Но выгоняют всех.

Дальнейшее стало известно нам уже от членов совета, выступил председатель Голиков: «такие дела, к нам пришло заявление по диссертации Мединского. Оно вообще-то не нам адресовано, а совету факультета государственного управления, но нам Садовничий его прислал с просьбой все-таки высказаться по поводу».

Они формально подстраховались — в нормативном акте и положении о диссертационном совете четко прописывается, что должен делать диссертационный совет, когда получает из ВАК поручение рассмотреть заявление о лишении ученой степени. Он должен создать комиссию, комиссия должна рассмотреть диссертацию, потом написать проект заключения, пригласить заявителя и самого диссертанта, и подготовить заседание.

А они говорят: «Нам от вас вообще ничего не приходило, это нам прислал ректор и попросил, чтобы мы про это что-то сказали. И сейчас Кузнецов скажет, что он про это думает, он изучил эти материалы». И дальше встает Кузнецов и говорит: «Я заявление это читал». А самой диссертации при этом, как они говорят, не получили, поэтому «рассмотреть в любом случае не можем». И добавляет, что в заявлении не сказано, что работа является плагиатом, и что зафиксированы нарушения при защите диссертации, поэтому нам это рассматривать не нужно. « Давайте проголосуем за такую резолюцию».

Тогда слово берет С.В. Мироненко и заявляет, что это нарушение: «М ы должны затребовать диссертацию и все сделать, как положено». Что после этого происходило, всем известно, они принимают резолюцию следующего содержания: «Мы рассмотрели материалы, пришедшие сначала в такой-то совет, а потом к нам, мы не обнаружили в них указаний на плагиат и считаем нецелесообразным дальнейшее рассмотрение диссертации Мединского».

На следующий же день Филиппов, представитель ВАК, рассказывал прессе, что диссертационный совет в диссертации Мединского плагиата не обнаружил, и решил ее не рассматривать.

Филиппов отказывается от рассмотрения диссертации Мединского, так как не может гарантировать, что люди проголосуют, как надо.

Именно поэтому в резолюции стояло слово «материалы», которое можно интерпретировать, как угодно. Ведь все сказали, что самой диссертации не было, и, естественно слова Филиппова «в диссертации совет плагиата не нашел», лишены смысла. Совет диссертацию просто не видел. Похоже, что Филиппов пытается отказаться от рассмотрения диссертации Мединского в каком-либо диссертационном совете, потому что это слишком рискованное занятие, нельзя гарантировать, что люди проголосуют, как надо.

October 21st, 2016 , 11:22 am

Когда зрители в "Ревизоре" слышали про унтер-офицерскую жену, которая сама себя высекла, это звучало очень смешно, разумеется, в сатирическом смысле, потому что какой нормальный человек будет сам себя сечь? Однако в жизни сие бывает сплошь и рядом. Яркий пример тому, попытки "высечь" за диссертацию министра культуры В. Мединского, которые привели к тому, что инициаторы сего мероприятия высекли себя сами. Они, правда, этого не заметили в своём пылком желании оскорбить и унизить министра. Но ничего. Скоро почувствуют. Доказательством тому является блистательный разбор их критики со стороны доктора исторических наук К. А. Аверьянова, который предлагается ниже.
Но перед этим отмечу несколько вещей.

1) Мотивы критиков. Они подлые, низкие, гадкие. Что явствует из оскорбительных эпитетов, которые категорически неприемлемы в научной среде и уже выдают авторов критики с головой. Но желание извалять в дерьме другого было настолько сильным, что даже после того, как на плагиате поймать министра не удалось, поиски компромата продолжились, несмотря на установки Диссернета, в контексте его "профессионального невежества". Кто же из них на самом деле невежествен, увидите сами.

2) Поражает суетливая возня инициатора критики непонятно кого в научно мире И. Ф. Бабицкого, который, не имея ни исторического образования, ни научной степени в данной области, ни научных трудов, пытается нахрапом лезть на специалиста, заведомо его обвиняя в непрофессионализме и некомпетентности. При этом я не удивлюсь, что те или иные смысловые "накладки" у Мединского есть. Как, впрочем, почти в любой работе. Но цепляться к ним, не оценивая работы в целом - не солидно как-то.

3) Прикольно, как повели себя издания, когда выяснилось, что отзыв доктора исторических наук будет критическим, но не по адресу министра, а совсем наоборот. Они отказались всё это печатать. Несколько порядочней выглядит позиция автора интервью. Он всё-таки опубликовал текст, хотя чувствуется, что хотел бы услышать совсем другое. Однако с чем это связано: он за правду или просто жаба задавила (столько времени потрачено, а собрал не то), не понятно.

4) По Дании как Скандинавии. Всё ещё сложней. Так ещё в XVII в. часть Швеции (провинция Скания) принадлежала Дании, а сама Дания до 1814 г. вместе с Норвегией была одной страной.

5) Естественно, ни те, ни другие себя неправыми не считают. Однако отмечу ещё один момент. Корпоративную этику. В научной среде она довольно мощная и строится на том, что мнений может быть много, любой может ошибаться, но топить его за это некорректно. Исходя из этого, настаивать на том, что одно из двух, либо Мединский обманщик, либо Бабицкий - клеветник, не стоит.

А прочее смотрим у